Шла бы ты… Заметки о национальной идее - Евгений Сатановский

Сохранение империи любой ценой. Это более реально. Цена будет дорогая, и в конце концов империя развалится всё равно. Хотя и с некоторой перспективой возродиться. Что более оптимистично. Так как все империи распадаются в свой час, хотя далеко не все возрождаются. Исходники тут все уже есть. И для распада, и для восстановления. А там — как карта ляжет.

Россия для русских — в этническом смысле. Ну, тут кому как. Многим как лозунг нравится. Но в итоге её воплощения всему нынешнему отечественному, при всей его малой симпатичности, неизбежен не просто облом, а большой кирдык. Грандиозный. Кирдык гросс.

Превращение нации в племя. Деградация и неминуемая резня по всей территории страны. Чума, холера, сифилис, туберкулёз и голод — под завывания авантюристов от политики о том, кого и как они завтра придушат, и размножение теорий заговора сверх всякой меры.

И никто конкретно в этом не будет виноват. Поскольку нигде и никогда искренне преданные национальной идее сумасшедшие, жулики-политики и примкнувшая к ним погромная шпана не бывают сами виноваты в результатах своих действий. Всегда им кто-то мешал, вот они и ринулись его бить и родину спасать. Ну а потом пошло-поехало. Вокруг-то враги. У них всегда вокруг враги. Плохому танцору…

Православная страна народа-богоносца. Развал примерно как в предыдущем варианте, но с большим пафосом. Сусальное золото, ладан, золочёные ризы, паникадила, иконы и кресты всех видов и размеров. Крестные ходы с периодичностью и эффективностью первомайских демонстраций. Церкви шаговой доступности. Где был райком, там храм стоит. А где обком с горкомом — там собор.

Притом что даже соблюдающих обряды мало до слёз. Что уж о верующих говорить. Сплав полуофициальной идеологии, суеверий, бизнеса и моды как суррогат религии в стране, которая оставалась полуязыческой ещё и во времена Российской империи, когда православие было официальной религией государства.

Как следствие — неизбежное выяснение, кто в доме хозяин: православные, правоверные или какие-нибудь ещё. Заборы, проходящие по семьям и душам людским — поперёк всего, что было выстроено во времена СССР. Схватка за бюджеты. Кровь. Месть за кровь. Месть за месть.

Притом что русский — отнюдь не обязательно православный. Что бы по этому поводу ни утверждал клир, не способный призвать в достаточном количестве паству ни под какие знамёна. Хоть кнутом её гони, хоть мани пряником, хоть взывай к исконным корням. Народ учёный, как тот кот у Пушкина. К хорошему тянется, но на начальственное враньё реагирует, как счётчик Гейгера на Хиросиму.

Продолжим по списку. Свобода. Великая историческая русская идея — для всех разная. Оттого и страна такая большая, что народ от власти убегал куда глаза глядят, а она его догоняла, чтобы было кому на шею сесть. Оттого и бунты были такие бессмысленные и беспощадные — и Разина, и Пугачёва, и антоновский мятеж. И хуже них было в России только подавление всех этих бунтов её военными гениями. От Суворова до Тухачевского.

Свобода — не крем-брюле и не ясно солнышко. Так же как «демократия — это вам не лобио кушать», как сообщил Джаба Иоселиани в разгар гражданской войны в Грузии местной интеллигенции. Власть, которая сворачивает всё и всех на своём пути в бараний рог, выколачивая из страны всё, что из неё можно выколотить для личного употребления чиновников, — тоже свобода. От ответственности. И перед нынешними. И перед будущими поколениями.

Да и продажа этой самой родины оптом и в розницу тому, кто больше заплатит, хоть за нефть, хоть за политическую поддержку, — та же самая ото всех них, которые население, свобода. И неважно, что, кто и кому продаст. Кто на что посажен или что сам под себя подмял, тот тем и торгует.

Америке, Китаю или европейцам, палестинцам или Ирану, Катару или Турции — не суть важно, если без проблем и по сходной цене. По всем направлениям и темам. Кому что нужно. По потребности. Чем, впрочем, хотя бы номер первый лично не занимается. Для этого у него другие есть.

Свобода — это, помимо прочего, развал страны на почве бездельничанья её верхов и непрерывного реформирования низов, в результате которого прекращает работать и то, что ещё как-то трепыхалось. Свободнее отечественных министров и губернаторов в природе не было и нет. По крайней мере, большинства из них.

Отчего идея клонировать Шойгу, чтобы хоть где-то что-нибудь происходило, больше не выглядит анекдотом. Ну, может быть, ещё в Африке министрам так же легко — где-нибудь много южнее экватора. Но там их могут снять, расстрелять и в некоторых местностях съесть. Отечественные же — вечны.

Что ещё? «Счастья для всех, даром. И пусть никто не уйдет обиженный». Это не Иисус Христос и не Юрий Шевчук, хотя похоже. Это братья Стругацкие. «Пикник на обочине». Дорвался сталкер до Золотого Шара. И? А вот то-то и оно, что не о чем больше просить у Б-га, если даже он существует и ты до него добрался. По большому счёту не о чем.

Ну, конечно, можно о чём-то совсем уже своём. Личном. Но смысл? Ему что, делать больше нечего? И мы не дети. И он не Санта-Клаус. Тем более что русский Дед Мороз — это не Пер-Ноэль с мешком подарков. Это, напомним почтеннейшей публике, суровый дух голодной зимы, страшнее которого для предков нынешних славян мало кто был в их древнем пантеоне.

И наконец: «Тихо, тихо ползи, улитка, по склону Фудзи вверх, до самых высот». Тоже Стругацкие, да будет память великих братьев благословенна. «Улитка на склоне». Сказано китайцами: «Как медленно корова ни ходит, всё равно тысячу ли пройдёт». Или «Дорога в тысячу ли начинается с первого шага». Далась им эта тысяча ли… Испанская жизненная философия гласит по этому поводу: «Делай что должен, и будь что будет». Еврейская: «Что Б-г ни делает, всё к лучшему».

Быть тростником под ветром, как советуют японцы. Меняться, оставаясь собой, как это свойственно евреям, китайцам и тем же японцам. Приспосабливаться к обстоятельствам, не давая им себя уничтожить. Помнить тех, кто был до тебя, и думать о тех, кто будет после. И ничего не бояться, кроме одного: испугаться. Потому что храбрый умирает один раз, а трус тысячу.

Мысль старая как мир. Но оттого не менее верная. Всё равно все когда-нибудь умрут. Кто раньше. Кто позже. Это единственное, что известно наверняка. Так какой смысл отравлять себе жизнь, пока человек ещё жив? Её и так постараются ему испортить. Не стоит им в этом помогать. Пусть сами стараются.

А что дальше будет… Кому что. «Каждый пишет, как он слышит», писал Окуджава. Булат Шалвович его звали, напомним подрастающему поколению. Великий русский поэт и замечательный прозаик армяно-грузинского происхождения. А также: «Что посмеешь, то и пожмёшь».

Это Саша Островский — остроумнейший из активистов советского еврейского подполья 80-х, автор множества гениальных «островизмов». И в конце концов, как писал ещё один представитель «неруси» в отечественной литературе Юрий Левитанский: «Каждый выбирает для себя»… Откуда, собственно говоря, и проистекает итоговая судьба страны, населяющего её народа и государства или государств, в тот или иной исторический период поделивших эту территорию и этих подданных. Или граждан — кому как повезло. Сумма решений плюс сумма возможностей минус нереализованные хотелки.

Итоговый вектор и есть всё то, что страна получает в результате в виде направления заданного ей движения. Каждому своё. Кому, развернув крыла, навстречу вольному ветру. Кому кирзовым сапогом под копчик. На щите или со щитом. С верой в товарища Сталина или в Г-да Б-га.

А уж выживет она от этого или помрёт и растворится в историческом процессе, как соль в море-океане… Сильно зависит от того, куда на очередном повороте свернуть и чем заняться. И всего-то сто сорок с чем-то миллионов первоначальных факторов влияния на результат. Хотя, конечно, бомж влияет на судьбу страны несколько меньше президента.

Закон выживания страны

Что остаётся в сухом остатке, понимая, что будет всё, что было, и Санта-Клаус не придёт? Терпеть и помнить. Встраиваться в систему — какая есть. До той поры, пока она не убивает, с ней можно жить. Оставаться нормальным человеком — по возможности. Можно было в царской России, можно было в советской России, можно и сейчас.

Каждый делает свой выбор. Не хочешь воровать, не воруй. Не хочешь гадить людям, не гадь. Интересно тебе, что было до тебя, сохрани, что можешь. Учить умеешь, научи того, кто будет после. Не умеешь, просто сохрани для него, тебе неизвестного. Он, может, потом найдётся.

И даже если не найдётся, придут люди и поймут, что тут когда-то что-то умели делать. Всё легче тем, кто придумывал, строил, создавал. И ведь не только для себя, но и для тех, кто будет после. Ну вот, мы теперь после них. А кто-то будет после нас. Не обязательно из непосредственной родни.

Мало ли кто когда-то на территории страны жил. Но чистый воздух, незагаженная природа, неснесённые исторические достопримечательности и всё то, что ещё не продали, не развалили и не отправили на помойку, пригодится. Да и в числе начальства существуют люди, которых интересует не только их карьера и карман.